Автор: пре-Стэнфорд
Пейринг: винцест
Размер: мини
Жанр: романс, флафф, АУ!!!
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС
Саммари: она попросила Джона взять ее сына
читать дальше
Второе место занимает нелепое знакомство не с одним человеком, а с пятнадцатью — с целым классом. Первый день в новой школе, волнение, опоздание и в финале — случайное столкновение с каким-то мужчиной, который точно так же торопился на работу. На белоснежной рубашке Сэма образовалось кофейное пятно, да еще и в форме члена. Дикий смех в первый раз увидевших его одноклассников ему тоже никак не выбросить из головы.
И третье знакомство — знакомство с Дином Винчестером. И как бы Сэм ни просил Господа Бога, забыть это ему не удастся никогда. Может, Джон забыл предупредить его, что у них вечером гости. Может, Дин сделал это специально, желая проверить будущего соседа. Или же это просто забывчивость Дина. Сэм не настолько хорошо его знает, чтобы судить. Но факт остается фактом: когда Сэм открыл дверь в дом, первым, что он там увидел — был абсолютно голый Дин. И максимум, что удивило самого Дина в этой ситуации, было нахождение незнакомого человека в его доме, но никак не нагота.
Целую неделю с тех пор Сэм старался никак с ним не пересекаться. Вставал раньше и сбегал в школу — спасибо Джону, он позаботился о наличии хорошей школы в принципе. Или же приходил как можно позже, стараясь сделать все возможные уроки, заданные на дом, не выходя из библиотеки. Сэм пришел к этому исключительно из благодаря понимаю психологии: Дин ему не рад. Кто будет терпеть дома какого-то парня, малолетку, которого притащил домой его отец? На сколько там лет Дин старше? Два года? Три? Пять? Неважно. Выглядит он старше, чем Сэм, и это главное.
И так продолжалось в течение семи дней с момента его приезда, пока Дин не постучался в его (в его ли? что в этом доме вообще может принадлежать ему?) комнату:
— Эй. Можно?
— Можно, — Сэм постарался не тронуться с места. Так и сидел обложенным книжками, достав всего один наушник из уха. Надежда, что Дин просто хочет что-то спросить и уйти, все еще не гасла.
Но Дин зашел в комнату и закрыл за собой дверь. Облом.
— Может, сходим куда-нибудь?
— В смысле… В кино? Или куда?
— Нет… Эм. Не знаю. Тут некуда идти, на самом деле. Тухлый городок, — он натянуто улыбнулся. — Просто ты целыми днями сидишь в комнате. Это… Не лучший способ убить время.
Ага. Жалость Сэм распознавал с первых секунд. И сейчас это именно жалость.
— Послушай… Дин, — так непривычно было называть его имя. Ни разу за неделю Сэм к нему так и не обратился. — У меня все нормально. Не нужно проявлять заботу. Я в порядке.
Дин нахмурился.
— Я вообще-то… — но потом на его лице появилось озарение: — О, чувак, прости. Я забыл. Твоя мама…
На долю секунды Сэму показалось, что Дин звал его куда-то не из-за погибшей две недели назад матери. Но это только на долю секунды. Дин мог попросту изобразить удивление.
— Ты просто сидишь наверху дни напролет. Или задротишь в школе, — Дин неопределенно махнул рукой в сторону, на книги, да еще и взгляд отвел. — Мы с отцом, конечно, не лучшая компания, но ты здесь явно не на пару дней, даже не недель. Если не с нами, то хоть с кем-то другим можно же найти общий язык?
Вот тут Сэм и вправду смутился и присел.
— Ну, если честно, я думал, что я здесь именно что на пару недель. Джон сказал…
И Сэм замолчал. Джон сказал, что поможет подобрать ему квартиру. Что пока нужно пару недель переждать, пока все документы по опекунству не будут готовы. Он обещал устроить в хорошую школу и не мешать дальше. Сэму же шестнадцать. Еще чуть-чуть — и он уже совершеннолетний.
Но сейчас Сэм чувствовал, что его надули. И что испытывать — злость, обиду или наоборот, облегчение — он не знал.
— Как правило, Джон не всегда выполняет обещания, — осторожно сказал Дин, сглотнув. — Он уехал на пару дней, когда вернется, не сказал. Я заказал пиццу, ее привезут с минуты на минуту. Может, спустишься?
Сэм оглядел свою комнату. Можно было, конечно, забрать кусок и подняться наверх, но это и правда попахивало снобизмом.
— Хорошо, — согласился он, вставая с кровати.
Дин кивнул и, приоткрыв дверь, тихонько вышел.
Сэм посмотрел на свое отражение в зеркале напротив. Выглядел он жутковато — отросшие пряди, мятая от постоянного сидения на кровати футболка, хмурый взгляд.
По нему действительно можно было сказать, что у него депрессия.
Вопреки ожиданиям, Дин не испытывал к нему вражды. Если за первым ужином они много молчали и в конце молча сели смотреть какой-то боевик, то на шестой вечер уже развязно лежали на кровати с кусками пиццы в руках и, жуя, обсуждали происходящее на экране — и сюжет, и слова уже были не так важны.
— Вот как у них хватает смелости прыгать с парашютами? — возмущался Дин. — Неужели не страшно? Высота, да и вдруг этот чертов парашют не раскроется.
Киану Ривз выпрыгнул из самолета и устремился вниз. Дин картинно схватился за сердце.
— Ни за что и никогда. Заплати мне хоть миллион, я не прыгну.
— Прям-таки не прыгнешь? — ухмыльнулся Сэм. — Уверяю, если предложат, ты недолго будешь думать.
Дин казался ему жутко простым. Сэм долго присматривался к нему весь первый вечер и понял, что с ним не так уж и трудно будет поладить. Тем более, он действительно не знал, надолго ли здесь зависнет.
Дин, в отличие от него, уже окончил школу, хотя окончил — это сказано с большой натяжкой. Дин не любил учебу и пренебрежительно о ней отзывался. Стоило Сэму упомянуть какой-то факт из общей программы, как Дин с удивлением вытаращил глаза, будто впервые о нем слышал. Никогда не слышал слова «синтез» и не понимал смысл закона трения. И таких пробелов наверняка было намного больше — Сэм был уверен: это лишь малая часть незнаний Дина.
Но глупым он тоже не был. Дин отлично разбирался в кино и мог рассказать про устройство и особенности любого автомобиля.
В общем — в интересах они не совпадали явно.
Дин поздно ложился спать, и подолгу из его комнаты играла рок-музыка. Но так было только, когда Джон отсутствовал. Дин не любил готовить и ему легче было заказать еду на дом, но деньги, которые оставил Джон, быстро заканчивались. Когда в четверг утром Дин ушел раньше обычного, Сэм реально удивился. Всю первую неделю ему казалось, что Дин сидит дома и ничего не делает. Но поздно вечером тот пришел домой уставшим и запаренным, однако счастливо улыбался:
— Скажи мне, что ты умеешь готовить. Мы не продержимся на одной пицце.
Он рухнул на стул на кухне и протянул Сэму двадцатидолларовую купюру.
— Если ты сходишь в магазин и купишь что-нибудь, я, так и быть, не буду слушать сегодня музыку.
Сэм ухмыльнулся и взял бумажку со стола.
— Заработал, танцуя стриптиз?
— Детка, у меня не настолько отличная фигура, — захохотал он. Когда Сэм уже подошел к выходу и начал надевать ботинки, Дин появился в дверном проеме, медленно, почти бесшумно. — Я рад, что ты отходишь.
И прежде, чем Сэм успел ему хоть что-то сказать в ответ, быстро прошел к туалету и плотно закрыл за собой дверь.
Джон появился спустя две недели. За это время он не стал ближе Сэму, но с явной радостью обнаружил, что Сэм поладил с Дином. Сэм даже задумался, не специально ли Джон уезжал — может, он хотел, чтобы они сошлись?
— Сэм, надо съездить завтра в центр опеки. Оформить… Ну, ты знаешь, — он почему-то стеснялся именно слова «опекунство». За время их знакомства ни разу не произнес его вслух и всячески избегал.
По идее, Сэм мог сказать «нет». Хоть сегодня Джону, хоть завтра — в центре опеки. Он мог с легкостью избавиться от Джона, пожить в приюте. В конце концов, кто он ему такой? Если даже мама и имела когда-то связь с этим человеком (хотя в завещании и было написано: друг), Сэм тут был ни при чем. Нечестно было решать его судьбу без его участия.
Но потом в угол его зрения попал Дин, мывший посуду на кухне. И Сэм подумал: пусть он ничего не знает о Джоне, но Дин ему нравится. Было бы здорово иметь такого старшего брата.
Пусть даже сводного.
Дин был прав.
О квартире Джон больше не заикался. Как будто никогда и не высказывал вслух такого предложения: «Эй, может, купим тебе квартиру, если захочешь жить отдельно?»
Не то чтобы Сэм был очень против: ему нравилось у Винчестеров. Но дело принципа: раз Джон предложил, мог бы и вспомнить о своем обещании.
Один раз Сэм, преодолев свое стеснение, спросил его, пока они вдвоем сидели за кухонным столом:
— Вы мой отец?
Джон побледнел, поменялся в лице, даже привстал со стула.
— Сэм, я мог бы тебе соврать и ответить то, что ты хочешь услышать. Но ты вроде взрослый парень, поэтому я скажу тебе правду.
Сэм затаил дыхание, даже Дин, который лежал на диване рядом с кухней, перестал перелистывать журнал и опустил руки, прислушиваясь.
— Я не знаю, — закончил Джон.
Они с Дином могли быть братьями по крови? Вероятно. С общим отцом.
Джон еще с минуту посидел, причем давалось это ему явно тяжело — он постоянно покручивал в руках бутылку с пивом, а потом встал и вышел, буркнув, что «нужно в гараже разобраться».
Дин, когда Сэм встал из-за стола, быстро поднял журнал и перевернул страницу, будто бы вообще ничего не слышал.
Они встретились взглядами, но Дин быстро отвел глаза.
— Идешь опять читать, принцесса?
— У кого-то из нас двоих должно быть нормальное образование, — Сэм сказал это не со злостью, скорее с сарказмом. И Дин действительно не обиделся: только хмыкнул и перевернул очередную страницу. Мол, логично все.
Сэм бы с радостью продолжил спор — что происходило довольно часто, но отвечать было не на что. Пришлось идти наверх.
— Сэм…
Сэм дождался, пока закончится сцена с падением автомобиля в реку, и медленно повернул голову.
Дин с неуверенностью приоткрыл рот, будто не знал, стоило ли спрашивать.
— Ты ведь видел все?
— Видел что? — не понял Сэм. Он про их первую встречу? Да, Сэм видел ВСЁ.
— Я про пожар. Отец сказал, тебя не было в доме. Но ты видел, да?
Сэм поспешно отвернулся обратно к экрану.
— С чего ты взял?
— Потому что ты ни с кем об этом не говоришь. Как будто не не знаешь, что там произошло, а как будто видел столько, что говорить теперь об этом нет смысла.
Дин смотрел на него, не отворачиваясь. Снова вызывал его на диалог, хотя бы взглядами.
— Я был в доме, — ответил Сэм.
Дин еще какое-то время помолчал, но потом все равно спросил:
— Она умерла у тебя на глазах?
За весь месяц жизни в доме Винчестеров ни Джон, ни Дин никогда не спрашивали его о матери. Словно Мэри Кэмпбелл была табу, нельзя было говорить о ней вслух. Словно ее никогда не было в жизни Сэма. Словно она не существовала. А тут такой поток вопросов, и все за один вечер.
— Да, — тихо ответил Сэм. Он силился смотреть на экран, но в голове вновь всплыли картинки пожара, и он не выдержал — отвел взгляд. — Я пытался ворваться в ее комнату, у нее заклинило окно, и дверь никак не хотела открываться. Как будто… Будто Бог не хотел, чтобы она выбралась, — закончил он, но к Дину повернуться так и не решился.
Он думал: сейчас Дин положит руку ему на ладонь. Возьмет его за плечи, обнимет, и вот тогда — тогда он сорвется. Черт возьми, Сэм уже представил, как вдруг его пробивает и он начинает плакать. В голове снова и снова прокручивалось, как он пытается открыть дверь и слышит крик мамы за ней. Как он не может пробить эту чертову дверь. Как он ничего не может сделать.
Стоило Дину коснуться его, как он бы взорвался.
И почему-то ему казалось, что как только это произойдет, Сэм сломается.
Но Дин так и не обнял его. Не притянул к себе, даже пальцем его не коснулся. Сэм повернулся к нему и увидел, что у того в глазах у самого стоят слезы.
— Мне жаль, Сэм.
Он столько раз слышал эти слова. Столько раз ему повторяли это соседи, друзья матери, Джон, служба опеки. Он столько слышал о жалости.
Но саму жалость впервые услышал только в словах Дина.
— Я рос без матери, — произнес шепотом Дин, и телевизор в этот момент перекрикивал его голос — Сэм постарался как можно незаметнее нажать на кнопку «выкл.» — Но я верю, что у тебя была замечательная мама.
Мама. Так ласково, как будто она была и его мамой. Сэм был ему так благодарен за это слово.
— Почему?
— Только хороший человек мог вырастить такого сына.
Сэм вздохнул. Вышло слишком громко, и Дин поспешил отвернуться. Какой-то интимный момент получился…
— Да, она была замечательной, — согласился он. И сам отметил, что ни капли не врал.
— Расскажи мне о ней?..
Сэм выдавил смешок, думая, что Дин просит из вежливости. Но когда увидел заинтересованность в его лице, ничего не смог с собой поделать — и заговорил.
Он рассказал Дину про свой четвертый день рождения, когда мама испекла пирог и пригласила кучу взрослых с такими же детьми. Ему подарили огромный фонарь, как у гномика, и он до сих пор помнит, как они с ней ночью, перед сном, лежали в его кровати и медленно то включали фонарь, то выключали.
Он рассказал про их первую собаку — Джека. Про вторую собаку, про третью, которые тоже были Джеками — так они с мамой любили первого пса.
Рассказал про мамину картошку. Которую мама готовила лучше всех. У нее было штук пятьдесят различных рецептов из картошки, и она каждую пятницу устраивала картофельный вечер.
Он вспомнил ее любимые цвета, платья, которые она носила. Вспомнил, как она мерила шляпы в магазинах и никогда их не покупала — всегда считала, что они ей не идут, хотя они делали из нее настоящую леди, безумно красивую.
Сэм говорил, говорил, говорил, и Дин его слушал, внимательно. Иногда задавал вопросы, смеялся вместе с Сэмом, улыбался.
— У меня нет таких историй с отцом, — в конце сказал он. — У тебя была замечательная семья, Сэм. Нет ничего важнее семьи.
И Сэм согласился с ним, а сам подумал: «Теперь ты — моя семья».
Сэм готов поклясться, что ему не нравилась эта Кэти Андерсен, что беда была в ней и только в ней и что виновата была она одна. Он терпеть не мог имя Кэти, он, кстати, и Ганса Андерсена не любил, так что Кэти Андерсен ему подавно не нравилась — как будто ее предок был великий сказочник.
У нее была отвратительная прическа, она ужасно одевалась, а еще отвратительно смеялась.
— Смеется она и правда как идиотка, но все остальное — ты придумываешь, — с весельем ответил Дин, бреясь перед зеркалом. — Или ты меня ревнуешь, потому что я не смотрю с тобой по вечерам кино.
— Брось, у нее же вся грудь наружу.
— У нее просто большие сиськи. Такие ни один бюстгальтер не удержит.
— Много ты понимаешь.
Дин с задором обернулся.
— Уж побольше твоего, Казанова, — он сделал шаг навстречу Сэму и лицом оказался прямо перед его носом. — Сколько у тебя девушек было?
— Много.
— Спорю, что две. Максимум — три. Одна?
Сэм хотел уже ответить «Пять», но вдруг остановился и внимательно посмотрел на Дина, который сейчас нарушал его личное пространство. Если он вздохнет, Дин почувствует легкий ветерок, если выдохнет — теплый воздух попадет на его ухмылку.
Сэм сделал шаг назад.
— Ты не возьмешь меня на слабо — это раз. А второе: большая грудь — не значит красивая.
Он поджал губы и, отсалютовав, вышел.
Губы он сжимал, чтобы спрятать улыбку.
Они расстались спустя два месяца.
Два гребанных месяца.
За этот шестьдесят один день Сэм искренне пожалел, что не попросил Джона снять ему квартиру. Потому что пару недель назад Джон уехал, и Сэм каждый вечер (каждый!) слышал все, что происходит у Дина в комнате.
Отвратительным у нее был не только смех, но и стоны.
Грудь, кстати, все-таки оказалась красивой — однажды ночью Сэм случайно столкнулся с ней у холодильника, и девушка завопила.
Сэм и сам чуть не завопил, но в этот момент в дверях появился Дин. Снова голый.
— Ты что тут делаешь? — шикнул он. — Я думал, ты спишь.
Взгляд Сэма случайно опустился вниз и остановился — он еще и со стояком сейчас был. Как можно спокойнее, Сэм, медленно оглядывая Дина, поднял глаза к его лицу.
— Пью апельсиновый сок.
Кэти Андерсен стояла рядом, прикрываясь руками, как могла. Но Сэм и не думал к ней поворачиваться. Он видел это краем глаза, чуть было не ухмыльнулся, но взгляда от Дина не отвел.
— Хочешь? — спросил он, приподнимая стакан.
И Дин, до этого серьезный и сам напряженный, вдруг хохотнул.
— Иди в кровать, придурок.
Сэм пожал плечами, намеренно повернулся к Кэти — очень уж она расслабилась, перестала прикрывать все свои прелести — и, проходя мимо Дина, шепнул: «Сучка».
Вслед ему полетела диванная подушка.
Но спустя пару недель Кэти все-таки пропала. Сэм обрадовался этому больше, чем ожидал: из-за ее воплей по ночам он не мог спать, и руки у него уже изрядно были в мозолях.
Дин тоже очень уж громко стонал.
Когда Дин подрабатывал «мужем на час» — это Сэм так называл эту профессию, на деле же Дин просто чинил старушкам и женщинам в возрасте водопроводные трубы, помогал по дому, закреплял упавшую с крыши черепицу, стриг газон, — он возвращался домой таким уставшим, что всегда засыпал перед телевизором, не дождавшись ужина. Сэм, уже сделавший все уроки, сидел с книжкой в руках и смотрел на спящего Дина. Он рассматривал его лицо, потрескавшиеся губы, запятнанную рубашку или футболку. Но дольше всего смотрел на его руки. Всегда в царапинах, синяках, порезах, но всегда чистые — Дин старательно отмывал грязь, придя домой. И Сэм мог полчаса сидеть с открытой книгой, но смотреть только на руки Дина.
Джон теперь отсутствовал куда чаще. Он говорил, что у него дела по всем штатам — поэтому он мог уехать на месяц и прожить в другом месте. До появления Сэма Дин ездил вместе с ним, но теперь… Сэм не знал, что теперь, но с тех пор, как он появился тут, Винчестеры перестали менять дома и города и не планировали переезда. Это успокаивало. Сэм ненавидел смену обстановки.
Поэтому теперь они оставались одни намного чаще, и это обстоятельство Сэма только радовало. Он не не любил Джона. Просто ему нравилось быть наедине с Дином. Потому что можно было вместе поужинать и обсудить какую-нибудь ерунду, чего они не делали при Джоне. И можно было беспечно лежать и смотреть телевизор весь вечер напролет, пусть Сэм и читал в это время книгу.
Можно было самим следить за домом, готовить, самим делать покупки. Самим убираться, стричь газон (не только же соседям это делать), слушать музыку и зачитывать Дину отрывки из книг вслух.
Можно было представить, что они живут одни. Совсем.
И что им больше никто не нужен.
Когда все это пролетело в голове Сэма, он вдруг сфокусировал взгляд и понял, что Дин уже несколько минут молча смотрит на него.
А он на Дина.
Сэм кашлянул и постарался с как можно более непринужденным видом продолжить читать. В конце концов, это же только его мысли. Кто сказал, что Дин думает так же?
Иногда Дин очень раздражал. За год совместного проживания (ну ладно, тут еще Джон жил), Сэм нашел у него кучу минусов. Например, Дин редко стирал за собой одежду. Мог легко раскидать вещи и забыть их собрать. Он никогда не убирал со стола (это всегда было его привычкой? как он до Сэма жил?!), мог поставить обратно в кухонный шкаф пустой пакет из-под хлопьев или чипсов. Дин мог забыть перезвонить или нагрубить на замечание. Дин мог обидеться, хлопнуть дверью и уйти.
Но возвращался. Всегда.
Иногда Дин был невыносим.
Сэм тоже психовал. Срывался на нем, если день не удался. Мог сказать что-то назло. А один раз подумал — я тоже могу уйти.
Они поругались из-за включенного весь день телевизора, который Дин забыл выключить, уходя, и Сэм уже подошел к двери, собираясь хлопнуть ей как можно громче, но тут Дин схватил его за руку.
И его прошибло током.
Он даже не смог повернуться: дыхание перехватило и взгляд поднять не было сил. Дин продолжал держать его за руку и наверняка чувствовать пульсацию внутри Сэма. Сэм, по крайней мере, чувствовал, как у него сердце ушло в руку, в ногу, в голову и вообще — как будто он весь был одним сплошным сердцем.
А потом Сэм услышал громкий выдох Дина и почувствовал, как его хватка слабеет.
— Не уходи, — севшим голосом попросил он. — Я виноват, извини.
И отступил на несколько шагов назад.
Сэм не решался поднять глаза, но потом сделал глубокий вдох и вскинул голову. Дин смотрел на него: удивленно, недоуменно. Будто снова увидел в доме незнакомца. Сэм вдруг почувствовал, как глубоко дышит, будто до этого на целую минуту задерживал дыхание, а тут ему дали свободу дышать.
Он резко подумал, что ему чего-то очень сильно хочется. Очень-очень. Но разум говорит: «Не надо, будет хуже».
Разум ничего не смог ответить Дину, который вдруг сделал шаг вперед, ладонью приподнял лицо Сэма и прильнул губами к его губам. Сэм успел почувствовать теплоту его губ, но спустя секунду Дин отпрянул.
Секунду он смотрел на него, и Сэм знал, что значит эта секунда.
«Я жду твоего ответа».
Он быстро поднес ладонь к затылку Дина и придвинул его лицо обратно к себе, целуя в ответ.
Когда Сэм первый раз представил похожую картину у себя в голове — это произошло три месяца назад — он посчитал себя ненормальным. Но Дин же все равно никогда не залезет в его голову и не прочитает его мысли? И он расслабился, позволил себе думать.
Это пройдет, подумал он. Обязательно пройдет, просто они слишком много общаются.
Но Сэм не сделал ничего, чтобы отдалиться от него.
Сэм продолжал думать.
И сейчас это думать привело к тому, что он целовался с собственным — кем? Другом? Братом?
Сэм не знал. И знал, что Дину, так же как и ему, на это наплевать.
— Живи ты в квартире, этого бы не произошло, — произнес шепотом Дин.
Они лежали у него в комнате, Дин гладил его по голове, прижимая к себе.
Вне этой комнаты Сэм представлял, как отвратительно, наверное, со стороны выглядит эта картина — два нормальных парня лежат в обнимку. Но здесь эти мысли оставались где-то далеко. Не было никакого отвращения, а вот прижиматься к Дину — хотелось. По-настоящему.
— Думаешь, следовало напомнить Джону? — уточнил Сэм.
— Думаю, что так было бы правильнее.
Сэм поднял на него глаза, не отлипая телом. Несмотря на темноту, он видел каждую черту лица Дина.
— Лучше жить как правильнее?
Дин медленно повернул голову к нему. Провел пальцем по его носу, потом остановился на нижней губе и легонько ее погладил.
— Лучше жить, как хочется.